5 лет помощи и солидарности: как работает фонд «Страна для Жизни»

Фонд основан 5 октября 2020 года как помощь волонтёрам. В этом году ему исполнилось 5 лет. Как прошёл этот путь? Какие главные вехи Вы выделите?

Путь фонда за эти 5 лет был сложным, но вдохновляющим. Он родился как реакция на кризис: сначала помогали волонтёрам и активистам, но уже к концу 2020 года стало ясно, что число политзаключённых растёт, и мы переориентировались на поддержку их семей. Это была первая важная веха. Далее — формирование системы помощи: не разовые сборы, а комплексная поддержка — материальная, юридическая, психологическая. Затем — выход за рамки гуманитарной миссии: мы занялись правозащитной адвокацией, стали представлять интересы политзаключённых на международной арене. Самое главное — нам удалось сохранить принципы, гибко адаптируясь к новым вызовам. Эти годы стали периодом формирования устойчивой, принципиальной организации.

Вы помогаете очень уязвимой группе — семьям политзаключённых в Беларуси. Удалось ли сохранить сеть контактов с 2020 года? Как вы поддерживаете связь в условиях, когда помощь может стоить людям свободы? Что для них сегодня самое важное?

Мы не сохранили сеть в привычном смысле. Это скорее система доверия и гибких, многоуровневых каналов. Безопасность — наш главный приоритет. Каждый шаг проверяется, каждый акт помощи организуется так, чтобы не навредить. Мы сохраняем контакт благодаря доверию, гибкости и постоянной адаптации. Что важно для семей? Прежде всего — чувство, что их не оставили. Также — уверенность в устойчивости помощи, готовность фонда быстро отреагировать и понимание, что их голос слышен на международной арене. Мы не только оказываем помощь, но и ведём активную правозащитную работу, — от адвокации до участия в международных гуманитарных структурах.

Есть ли история пострадавшего, которая особенно Вас тронула и осталась с Вами до сих пор?

Выделить одну историю невозможно. Вдохновляют не отдельные судьбы, а общая сила духа людей, которые остаются верны себе даже в самых нечеловеческих условиях. Например, Наталья Гулина — веган, и нашла способ сохранить свои убеждения в тюрьме. Или Николай Статкевич — символ несгибаемости и верности своей стране. Эти истории — ежедневный источник мотивации.

Какой Ваш любимый проект фонда? Какую кампанию вы считаете самой успешной?

Мой любимый — программа культурного обмена для детей политзаключённых. Это возможность дать детям надежду и новый взгляд на жизнь. Показательная история: недавно я общался с одной волонтёркой и не мог вспомнить, где мы виделись раньше. Она напомнила, что в начале проекта, четыре года назад, я сопровождал группу детей в норвежский образовательный лагерь, и с нами была её дочь. Она рассказала, что до поездки дочь была достаточно своенравной и не очень мотивированной к учёбе. Но после этого опыта у неё появились совершенно другие стремления. Увидев разницу в жизни и перспективы в развивающихся странах, она начала усердно учить языки и подтягивать предметы. Это доказывает, что мы даём им не просто отдых, а жизненный толчок.

Самая успешная кампания — программа «Друг семьи». Благодаря ей мы стабильно поддерживаем более 60 семей ежемесячно, общий объём помощи близок к полумиллиону евро. Эта программа — фундамент солидарности.

Сейчас многие беларусы в эмиграции отошли от событий 2020-го, строят частную жизнь. Слова «фонды, гранты, донаты» у многих вызывают раздражение. Как в этой новой реальности строить работу фонда и разговаривать с аудиторией?

Мы переходим от терминов к ценностям. Вместо «донатов» — «взаимопомощь», вместо «грантов» — «солидарность». Это про человеческое участие. Да, безопасность ограничивает нашу публичность, но мы максимально прозрачны в рамках возможного. Принцип: безопасность важнее публичного отчёта. Главное — мы не останавливаемся. Мы развиваем культуру поддержки, запускаем адаптированные сборы, привлекаем диаспору, ищем новые способы говорить с уставшей аудиторией.

Недобросовестность одних организаций породила недоверие к другим. Как вернуть доверие и сохранить репутацию?

Мы возвращаем доверие через действия. Последовательно, год за годом, соблюдаем свои принципы. Не обещаем больше, чем можем. Наш главный индикатор — доверие бенефициаров. Они знают, что мы надёжны. Мы не вовлекаемся в публичные конфликты — сосредоточены на помощи. Репутация строится не на постах в соцсетях, а на ежедневной работе и её результатах.

Основные доноры — беларусы за границей. Удаётся ли находить новую аудиторию? Есть ли интерес у польского, литовского или международного бизнеса, или всё держится только на беларусах для беларусов?

Действительно, на сегодняшний день основные наши жертвователи — это беларусы за границей, что является предметом нашей гордости и одновременно нашим главным вызовом. Мы гордимся тем, что, находясь в эмиграции, сохраняем фокус на помощи внутри Беларуси, где остаются наши бенефициары и основная часть нашей аудитории.

Расширить донорскую базу удаётся, но не так быстро, как хотелось бы. Мы сталкиваемся с тремя основными трудностями. Во-первых это — смена фокуса аудитории: пиковые значения 2020—2021 годов остались позади. На фоне продолжающихся репрессий, войны в Украине и общей усталости общественный фокус сместился. Второе — дефицит ресурсов: нехватка человеческого ресурса создаёт замкнутый круг. Все силы и время уходят на реализацию текущих проектов и работу с целевыми группами. У нас недостаточно ресурсов, чтобы проактивно искать поддержку у беларусского бизнеса, подавать заявки в европейские или другие иностранные фонды и качественно работать с новой аудиторией. И последнее — безопасность доноров в Беларуси: у нас нет безопасной возможности призывать беларусов внутри страны к финансовой поддержке, что исключает значительный пласт потенциальных жертвователей.

Многие отключают новости, чтобы сохранить ментальное здоровье, и говорят: «Моя эмпатия закончилась». Что бы вы сказали таким людям?

Эмпатия — не обязанность. Каждый имеет право на паузу. Важно понять: эмпатия — это не всегда боль. Она может питать, если переходит в действие. Необязательно читать трагические новости, чтобы помочь. Поддержка — это не только деньги, это и время, и знания, и участие. Главное — найти форму, которая наполняет, а не опустошает.

Какая она — повседневная изнанка благотворительности, о которой мало кто знает?

Это постоянное напряжение и усталость. Просить помощь — эмоционально тяжело. Люди в фонде работают с чужой болью каждый день, и вторичный травматизм накапливается. Нам часто приходится слушать отказ, видеть обесценивание. Но в то же время — это вдохновляющая работа. Когда видишь, что кто-то, кому ты помог, сам начинает помогать — это даёт силы.

Бывают ли моменты, когда хочется всё бросить? Что помогает Вам оставаться в профессии?

Бывают. Часто. Работа нестабильна, зарплаты не всегда есть. Но удерживает не комфорт, а принципы. Это наш путь, наша идентичность. Мы остаёмся не ради признания, а потому что не можем пройти мимо. Это личная убеждённость, и она сильнее выгорания.

За эти 5 лет что лично Вы приобрели или чему научились как человек?

Я сформулировал и научился следовать своим жизненным принципам. Стал глубже понимать права человека, равенство, гуманизм. Вокруг меня появилось сообщество людей, которые разделяют эти взгляды. Это опыт, который останется со мной навсегда.

Благотворительность — это школа гражданского общества. Можно ли опыт, который получают доноры и организация, использовать в будущем Беларуси?

Да, но я бы назвал это не школой, а точкой входа. Через благотворительность люди учатся солидарности, ответственности, доверию. Мы приобрели опыт управления ресурсами, кризисами, коммуникацией, — всё это будет нужно в свободной Беларуси. Главное — культура горизонтального взаимодействия уже заложена.

Какие планы у фонда на ближайшее время?

Мы продолжаем помогать уязвимым группам — прежде всего семьям политзаключённых. Параллельно усиливаем прозрачность, развиваем детские программы, ищем партнёрства.

Мы активно участвуем в развитии Международного гуманитарного фонда. Я искренне надеюсь, что со временем он станет ключевым инструментом долгосрочной, системной поддержки пострадавших от репрессий в Беларуси, включая восстановление их прав и компенсацию ущерба. Это наш вклад в создание устойчивой институциональной основы для будущего.

Представьте: Беларусь — свободная страна. Что произойдёт с фондом в этот день?

Мы не закроемся, а начнём новый этап. Сможем работать внутри страны, расширить миссию, повысить эффективность. Сосредоточимся на восстановлении прав, компенсациях, социальной реабилитации. Фонд станет национальным институтом помощи — устойчивым и открытым.

Если бы у Вас была возможность обратиться ко всем беларусам одним предложением, что бы Вы сказали?

Любые значительные перемены начинаются с одного малого, но важного шага. Я призываю каждого сделать его сегодня.

‍